Религия. Тувинские обычаи и традиции — жизнь в географическом центре Азии Знаменитые тувинцы в мире

Тувинцы

(тыва, тывалар; устаревшее: сойоны, урянхайцы, танну-тувинцы, таннутувинцы)

Взгляд из прошлого

Н.Ф. Катанов, "Очерки Урянхайской земли", 1889 г:

Мужчины-урянхаи пасут скот, сеют хлеб, ходят на охоту, занимаются мастерствами; женщины шьют и починяют одежду, приготовляют пищу, угощают гостей и делают кошмы.

Рыбу ловят руками или убивают острогами. Птиц ловят только силками. Зверей ловят капканами или бьют пулями. Ружья получают от русских, монголов и китайцев. Ружья китайцев ценятся больше других.

При женитьбе никогда не крадут невест, как у минусинских татар. Предварительно сватают девицу жениховы отец и мать, привезя просо и мяса, материй и водку. Потом один день пьют водку все. На другой день возвращаются домой. Пир свадебный называется «той». Он идет только одни сутки, как у богатых, так и у бедных.

Замуж выходят девицы с 15-летнего возраста, а жениху может быть сколько угодно, даже возраст 10 лет. Говорят, что урянхайки иногда выходят замуж 12–13 лет и рожают благополучно. Жениться на девице, потерявшей невинность и имеющей детей, не считается преступлением. Могут сочетаться браком даже происшедшие от родных братьев и сестер. Могут также жениться два родных брата на двух родных сестрах.

Говорить о половых сношениях при родителях не вменяется в большой грех детям. Дети урянхайские развиваются слишком рано как физически, так и умственно. Уже у 8–9-летнего мальчика есть достаточный запас песен о «чернобровых и милых красотках». Один урянхайский юноша при своей сестре спрашивал меня, охотник ли я до урянхайских девиц; получив отрицательный ответ, немало удивился. На такие «забавы» молодежи взрослые, как правило, смотрят сквозь пальцы. Однако, если отец захватит дочь в прелюбодеянии, то бьет ее кнутом.

Урянхаи клянутся собачьим навозом. Они говорят: «Пусть у меня спадут волосы от собачьего навоза, если я видел что-либо или слышал!»

Современные источники

Тувинцы Коренной народ Сибири, автохтонное население Тувы.

Самоназвание

Тыва, множественное число - тывалар.

Этноним

Название тувинского народа «тыва» упоминается в летописях Суйской (581-618 гг.) и Танской (618-907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо.

Также название «туба» упоминается в 239-ом параграфе Сокровенного сказания монголов.

В более ранний период они были известны под названием урянхайцы (XVII-XVIII вв), в более поздний (XIX- начало XX в.) - сойоты.

По поводу других этнонимов - урянхи, уряихаты, урянхайцы, сояны, сойоны, сойоты - в целом можно утверждать, что такое название им дали соседние народы, а для самих тувинцев эти этнонимы нехарактерны.

Тюрколог Н. А. Аристов заключает, что «урянхаи так называются монголами, сами же зовут себя туба или тува, как отуреченные самоеды северных склонов Алтая и Саянского хребта; именуют их также сойотами, соитами, сойонами».

«Название урянхи дают этому народу монголы, а сами же себя зовут туба или тува» - пишет Г. Л. Потанин.

Этническое название «тыва» было зафикиксированы в русских источниках 60-80 гг. XVII в. (История Тувы 2001:308) и сами тувинцы никогда не называли себя урянхайцами.

Соянами называли и до сех пор называют тувинцев алтайцы и хакасы.

Известно, что сойотами и урянхайцами ошибочно называли тувинцев монголы, а вслед за ними другие народы.

Примечательным событием является появление в русских документах самоназвания «тувинцы», которым именовали себя все Саянские племена.

Наряду с ним употреблялось другое название - «сойоты», то есть по-монгольски «саянцы», «сойоны».

Тождество этнонимов «тувинцы» и «сойоты» не подлежит никакому сомнению, поскольку, как справедливо утверждает Б. О. Долгих, этноним «тувинцы» образован из самоназвания и является общим для всех саянских племен.

Не случайно именно на землях Прибайкалья, Хубсугула и Восточной Тувы, где кочевали в VI-VIII вв. ранние предки тувинцев - племена тубо, теленгиты, токуз-огузы, шивэи из конфедерации теле, русские встретились с племенами, называвшими себя тувинцами.

Этноним «Тыва», фиксируется в русских документах 1661 г., свидетельствуя о существовании тувинской народности.

Вполне возможно, что данное самоназвание бытовало в среде тувинских племен ещё задолго до появления русских землепроходцев у Байкала.

Численность и расселение

Всего: около 300 000 человек.

В том числе в РФ по переписи 2010 года 263 934 человека.

Из них, в:

Республика Тыва 249 299 человек,

Красноярский край 2 939 человек,

Иркутская область 1 674 человека,

Новосибирская область 1 252 человека,

Томская область 983 человека,

Хакассия 936 человек,

Бурятия 909 человек,

Кемеровская область 721 человек,

Москва 682 человека,

Приморский край 630 человек,

Алтайский край 539 человек,

Хабаровский край 398 человек,

Омская область 347 человек,

Амурская область 313 человек,

Якутия 204 человека,

Республика Алтай 158 человек.

Кроме того:

Монголия, по переписи 2010 года 5 169 человек (аймаки Баян-Улгий, Хувсгел и Ховд- урянхайцы-мончак или цэнгэльские тувинцы, цаатаны, представляющие собой потомков оторвавшейся от своего основного ядра группы тувинцев).

Китай, по оценке 2000 года 4 000 человек (сёла Шемиршек и Алагак на территории подчинённой городу Алтай, село Комканас уезда Бурчун, село Аккаба уезда Каба; все в составе округа Алтай Или-Казахского автономного округа Синьцзян-Уйгурского автономного района)

Численность по данным всесоюзных и всероссийских переписей (1959-2010)

	Перепись 1959 года	Перепись 1970 года	Перепись 1979 года	Перепись 1989 года	Перепись 2002 года	Перепись 2010 года
СССР	100 145	↗ 139 338	↗ 166 082	↗ 206 629
РСФСР/Российская Федерация в том числе в Тувинской АО / Тувинской АССР / Республике Тыве	99 864 97 996	↗ 139 013 ↗ 135 306	↗ 165 426 ↗ 161 888	↗ 206 160 ↗ 198 448	↗ 243 422 ↗ 235 313	↗ 263 934 ↗ 249 299

Антропология

По антропологическому типу тувинцы относятся к монголоидному центральноазиатскому типу североазиатской расы.

Восточные тувинцы - тоджинцы - представляют особый тип с примесью центрально азиатского компонента.

Следует заметить, что преобладание в антропологическом типе местных жителей монголоидных черт исследователи связывают именно с периодом вторжения в Туву III веке до н. э. хуннов, которые постепенно смешавшись с местным населением, повлияли не только на язык, но и внешний облик последних.

Этногенез

Древнейшие предки тувинцев - тюркоязычные племена Центральной Азии, проникшие на территорию современной Тувы не позднее середины 1-го тысячелетия н. э. и смешавшиеся здесь с кетоязычными, самодийскоязычными и индоевропейскими племенами.

Большое сходство генетических признаков современных тувинцев и американских индейцев указывает на вполне вероятное участие древних предков тувинцев в начальном этапе заселения Америки.

Многие особенности традиционной культуры тувинцев восходят к эпохе ранних кочевников, когда на территории современной Тувы и сопредельных районов Саяно-Алтая обитали сакские племена (VIII-III века до н. э.).

В это время на территории Тувы жили люди смешанного европеоидно-монголоидного типа с преобладанием европеоидных черт.

От современных европеоидов они отличались значительно более широким лицом.

Жившие в то время в Туве племена, имели заметное сходство в оружии, конском снаряжении и образцах искусства со скифами Причерноморья и племенами Казахстана, Саяно-Алтая и Монголии.

Их влияние прослеживается в материальной культуре (в формах утвари, одежды и особенно в декоративно-прикладном искусстве).

Они перешли к кочевому скотоводству, которое с тех пор стало основным видом хозяйственной деятельности населения Тувы и оставалось таковым вплоть до перехода на оседлость в 1945-1955 годы.

В условиях экспансии хунну в конце I тыс. до н. э. в степные районы Тувы вторглись новые скотоводческие кочевые племена, в основной массе отличавшиеся от местного населения скифского времени, но близкие хунну Центральной Азии.

Археологические данные убедительно показывают, что с этого времени меняется не только облик материальной культуры местных племён, но и их антропологический тип, который вплотную приближается к центрально-азиатскому типу большой монголоидной расы.

Полное соотнесение их с этим типом у известных отечественных антропологов вызывает большое сомнение из-за заметной европеоидной примеси.

В конце I тыс. н. э. в горно-таёжную восточную часть Тувы - в Саяны (нынешний Тоджинский кожуун), заселённые ранее самодийскими, кетоязычными и, возможно, тунгусскими племенами, проникли тюркоязычные племена туба (дубо в китайских источниках), родственные уйгурам.

В период существования Тюркскских, Уйгурскогo и Кыргызскогo каганатов, охватывающих большой отрезок времени (с VI по XII век), племена теле сыграли ведущую роль в этногенетических процессах, определивших затем этнический состав и расселение племён Южной Сибири.

На территории Тувы и в целом Саяно-Алтая обитало аборигенное, тюркское по происхождению, население, состоящее из племён теле, чики, азов, тубо, толанко, уйгуров, кыргызов и др.

Несмотря на межплеменные раздоры, непрерывные войны, переселения, смешения, эти племена выжили, сохранили себя.

Современное название тувинского народа «тыва», «тыва кижи» упоминается в летописях Суйской (581-618) и Танской (618-907) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо применительно к некоторым племенам, обитавшим в верховьях Енисея (История Тувы, 1964: 7).

Главное влияние на этногенез тувинцев оказали тюркские племена, расселившиеся в тувинских степях.

В середине VIII века тюркоязычные уйгуры, создавшие в Центральной Азии мощный племенной союз, Уйгурский каганат, сокрушили Тюркский каганат, завоевав его территории, включая Туву.

Часть уйгурских племён, постепенно смешавшись с местными племенами, оказала решающее влияние на формирование их языка.

Потомки уйгуров-завоевателей жили в западной Туве вплоть до XX века (возможно, к ним относятся некоторые родовые группы, ныне населяющие юго-восточную и северо-западную Туву).

Енисейские кыргызы, населявшие Минусинскую котловину, в IX веке подчинили уйгуров. Позднее проникшие в Туву племена кыргызов полностью ассимилировались в среде местного населения.

О ближайших исторических предках современных тувинцев «чиках и азах» - есть сведения в рунических памятниках древнетюркского рунического письма (VII-XII вв.).

В XIII-XIV веках в Туву переселилось несколько монгольских племён, постепенно ассимилированных местным населением.

Под воздействием монгольских племён сложился характерный для современных тувинцев центрально-азиатский монголоидный расовый тип.

По мнению ученых-тувиноведов, в конце XIII-XIV веке этнический состав населения Тувы уже включал в основном те группы, которые приняли участие в формировании тувинского народа - потомков тюрков-тугю, уйгуров, кыргызов, монголов, а также самодийские и кетоязычные племена (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 23).

К XIX веку все нетюркские обитатели Восточной Тувы были полностью тюркизированы, а этноним туба (тыва) стал общим самоназванием всех тувинцев.

Этно-территориальные группы и родственные народы

Тувинцы Республики Тува

Тувинцы делятся на западных (горностепные районы западной, центральной и южной Тувы), говорящих на центральном и западном диалектах тувинского языка, и восточных, известных как тувинцы-тоджинцы (горно-таёжная часть северо-восточной и юго-восточной Тувы), говорящих на северо-восточном и юго-восточном диалектах (тоджинском языке).

Тоджинцы составляют около 5 % тувинцев

Тофалары

Проживающие на территории Тофаларии - Нижнеудинского района Иркутской области тофалары, являются осколком тувинского народа, который остался в составе Российской империи после вхождения основной части Тывы в состав Китайской империи в 1757 г.

Они испытали значительное административное и культурное (речевое и на уровне быта) влияние со стороны русских, вследствие своей малочисленности и оторванности от основной массы тувинцев.

Сойоты

Близкими тувинцам являются сойоты, проживающие в Окинском районе Бурятии.

Сейчас сойоты монголизированы, но принимаются меры по возрождению сойотского языка, близкого тувинскому

Тувинцы в Монголии

Тувинцы-мончак

Тувинцы-мончак (урянхайцы-мончак) пришли в Монголию в середине 19 века с Тувы.

Цаатаны

Цаатаны проживают на северо-западе Монголии в Дархадской котловине. Преимущественно занимаются оленеводством.

Живут в традиционных жилищах - урц (чум) - круглый год.

Тувинцы в Китае

В Алтайском округе Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР (граничит на западе с Казахстаном, на севере (на небольшом протяжении) с российской Республикой Алтай и на востоке с аймаком Баян-Улгий Монголии) проживают китайские тувинцы, переселившиеся сюда много лет назад по не установленным обстоятельствам.

Сами себя они именуют кок-мончак или алтай-тыва, а свой язык - мончакским.

Район расселения китайских тувинцев смежен с ареалом расселения монгольских урянхайцев в смежном монгольском аймаке Баян-Улгий.

Утверждается, что китайские тувинцы смогли сохранить многие обычаи, которые у тувинцев из самой Тувы оказались утрачены.

Большинство китайских тувинцев - буддисты.

Занимаются скотоводством.

Точные сведения об их численности отсутствуют, поскольку в официальных документах они числятся как монголы.

Немногочисленные тувинские семьи встречаются и в городах Алтай, Бурчан, Хаба.

У китайских тувинцев нет фамилий, а в личных документах отсутствует указание на родоплеменную принадлежность.

Тувинцы в Синьцзяне носят имя (популярны монгольские, собственно тувинские и, реже, казахские имена), данное при рождении, и имя отца.

Всего в Китае девять тувинских племён: хойук, иргит, чаг-тыва, ак-соян, кара-сал, кара-тош, кызыл-соян, танды и хойт.

Дети тувинцев обучаются в монгольских, казахских и китайских школах

В монгольских школах обучают старомонгольской письменности.

В таких школах работают учителя-тувинцы .

Но в некоторых селениях имеются только казахские школы.

В проведении свадебного ритуала бытует заимствованный у казахов обычай выкупа (калым) невесты.

При этом смешанных браков с казахами почти не встречается, в отличие от браков с монголами.

Язык

Говорят на тувинском языке (самоназвание - тыва дыл), входящем в саянскую группу тюркских языков.

В лексике прослеживается влияние монгольского языка.

Специалисты считают, что тувинский язык в качестве самостоятельного языка сформировался к началу Х в.

До 1930 года использовалось традиционное старомонгольское письмо.

Затем использовался латинский алфавит Комитета нового алфавита (единый тюркский алфавит - яналиф):

Традиционное жилище

Основным жилищем зап. тувинцев служила юрта.

Она была круглой в плане, имела разборный, легко складываемый решетчатый остов из деревянных планок, скрепляемых кожаными ремешками.

В верхней части юрты укреплялся на палках деревянный обруч, над к-рым находилось дымовое отверстие, служившее одновременно и окном (светодымовое отверстие).

Юрту покрывали войлочными полстями и так же, как и остов, скрепляли шерстяными поясами, дверь делали либо деревянной, либо ею служил кусок войлока, обычно декорированный стёжкой.

В центре юрты помещался очаг.

В юрте находились парные деревянные сундуки, передние стенки к-рых были обычно декорированы расписным орнаментом.

Правая часть юрты, по отношению к входу, считалась женской, левая часть - мужской.

Пол покрывают узорные стеганые войлочные коврики.

Помимо юрты зап. тувинцы использовали в качестве жилища также чум, который крыли войлочными полстями.

По переписи 1931, у зап. тувинцев отмечено 12884 юрты и лишь 936 чумов, к-рые были характерны лишь для бедняков.

Кочевые стойбища - аалы западных тувинцев состояли в зимнее время не более чем из трёх-пяти юрт (чумов).

В летнее время кочевые стойбища могли включать и несколько аалов.

Хозяйственные постройки зап. тувинцев. были преимущественно в виде четырёхугольных загонов (из жердей) для скота.

Традиционным жилищем вост. тувинцев.-оленеводов (тоджинцев) служил чум, к-рый имел остов из наклонно поставленных шестов.

Его крыли в летне-осеннее время берестяными полстями, а зимой - полстями, сшитыми из лосиных шкур.

При перекочёвках перевозили лишь полсти.

В период перехода к оседлости во вновь создаваемых колхозных посёлках многие тоджинцы сооружали постоянные чумы, которые крыли кусками лиственничной коры.

Кроме того, в период перехода к оседлости, во вновь создаваемых колхозных поселках большое распространение получили до начала застройки типовыми домами лёгкие четырёх-, пяти- и шестиугольные каркасные постройки.

Основу их конструкции составляли четыре вкопанные в землю опорные стойки, кровля имела дарбазную конструкцию либо была плоской.

Стены из вертикальных жердей и кровлю крыли корой лиственницы. Кроме того, у тоджинских скотоводов с кон. 19 в. начинают использовать в качестве жилища также пяти- и шестиугольные юртообразные срубы, но число их было невелико.

Семья

Преобладала многопоколенная патриархальная моногамная семья, хотя до 1920-х гг. среди богатых скотовладельцев встречались и случаи многожёнства.
Сохранялся институт калыма.

Свадебный цикл состоял из нескольких этапов: сговор (обычно ещё в детском возрасте), сватание, особый обряд закрепления сватовства, бракосочетание и свадебное пиршество.

Существовали специальные свадебные накидки головы невесты, ряд запретов, связанных с обычаями избегания.

Экзогамные роды (сёёк) сохранялись до начала 20 в. только у восточных тувинцев, хотя следы родоплеменного деления существовали и у западных тувинцев.

В социальной жизни существенное значение имели так называвемые аальные общины - семейно-родственнме группы, включавшие обычно от трех до пяти-шести семей (семья отца и семьи его выделившихся женатых сыновей с детьми), к-рые кочевали совместно, образуя устойчивые группы аалов, причём в летнее время они объединялись в более крупные соседские общины.

Традиционное хозяйство

Традиционные занятия западных и восточных тувинцев существенно различались.

Основу хозяйства западных тувинцев вплоть до середины 20 в. составляло кочевое скотоводство.

Разводили мелкий и крупный рогатый скот, в том числе яков (в высокогорных р-нах на З. и Ю.-В. республики), а также лошадей и верблюдов.

В течение года совершалось 3-4 перекочёвки (их протяжённость составляла от 5 до 17 км).

Летние пастбища располагались преимущественно в долинах рек, зимние - на склонах гор.

Подсобное значение имело пашенное земледелие.

Оно было почти исключительно ирригационным с самотёчным способом орошения.

Пахали деревянной сохой типа однозубого рала, позднее (главным образом с нач. 20 в.) и железным плугом.

Бороновали связанными кустами караганника.

Основной тягловой силой служил вол, реже - лошадь.

Высевали просо и ячмень.

Часть мужского населения занималась также охотничьим промыслом.

Наряду с ружьями (до 20 в. - кремневые с сошками) использовали также самострелы, которые устанавливали на звериных тропах.

Рыболовством занимались преимущественно в бедных семьях.

Рыбу ловили сетью, крючками, лучили острогой; знали подлёдный лов.

Существенную роль, особенно для малообеспеченных хозяйств, играло собирательство луковиц и корней дикорастущих растений, среди которых большое значение имели сарана и кандык.

Традиционные занятия вост. тувинцев - тоджинцев, кочевавших в горной тайге Восточных Саян, существенно отличались от западных тувинцев и базировались на охоте и оленеводстве.

Охота на диких копытных должна была обеспечить мясом и шкурами семью в течение всего года, а промысел пушных носил преимущественно товарный характер и вёлся поздней осенью и зимой (основные объекты охоты: марал, косуля, лось, дикий олень, соболь, белка).

Наряду с кремневыми ружьями с сошкой, которыми пользовались ещё в нач. 20 в., широко применялись самострелы.

Вплоть до кон. 19 в. охотники ещё использовали луки со стрелами с тупыми деревянными или костяными наконечниками и свистункой, которая, издавая при полёте резкий звук, пугала белку, заставляя её опуститься вниз по дереву ближе к охотнику.

Широко практиковались облавные охоты, с применением засек.

Рыболовство имело гораздо меньшее значение, чем охота.

Древнейшим и важным видом хозяйственных занятий охотников-оленеводов Тоджи было собирательство, в особенности луковиц сараны, запасы которой достигали в семье ста и более кг.

Их высушивали и хранили во вьючных кожаных сумках.

Сарану собирали обычно женщины.

Собирали и кедровые орехи.

В домашнем производстве основными были обработка шкур и выработка кож, выделка бересты, служивших материалом для изготовления одежды, утвари и покрышек чума, изготовления ремней.

Было известно кузнечное дело, к-poe сочетали со столярным.

После проведения коллективизации и перехода на оседлость сельское население живёт в новых поселках, работает преимущественно в комплексных хозяйствах с преобладанием отгонного скотоводства и ирригационного земледелия.

Зерновые культуры, характерные для старой Тувы, - просо и ячмень - уступили место высокосортной пшенице.

В личных хозяйствах всё большее значение приобретает огородничество.

У тувинцев были развиты ремёсла: кузнечное, столярное, шорное и другие, обеспечивавшие производство утвари, одежды, украшений, деталей жилища и другое.

К началу 20 века в Туве насчитывалось свыше 500 кузнецов-ювелиров, работавших гл. обр. на заказ.

Почти в каждой семье изготовляли из войлока покрытие юрты, коврики и матрацы.

На формирование декоративно-прикладного искусства западных тувинцев оказали значительное влияние художественные традиции древних тюрков, средневековых монголов, а также китайское народное искусство.

В орнаментальных композициях использовалось более ста основных мотивов.

В декоре деревянной утвари сохранялись очень древние геометрические мотивы, в изделиях из кожи - декоративные композиции, восходящие к скифскому времени.

В отличие от декоративного искусства западных тувинцев для орнаментики восточных тувинцев, было характерно преобладание мелких геометрических узоров - зигзага, пунктира, косых линий и др.

Религия и обрядность

Среди населения Тувы распространены три религии: православие, анимистический Пантеизм и буддизм (тибетский буддизм).

В Туве - 17 буддийских храмов и один хурэ (буддийский монастырь).

Пантеизм распространён в основном среди кочевников-скотоводов и охотников.

Он является неотъемлемой частью духовной и культурной жизни тувинского народа.

В последние годы в Туве быстро возрождается официальная религия - буддизм, который в период существования Тувинской народной республики (1921-1944) и в советское время преследовался.

Были уничтожены все 26 хурэ, часть служителей культа репрессирована.

Теперь вновь создаются буддийские монастыри с монахами, получающими образование в тибетских буддийских центрах в Индии.

Всё чаще проводятся религиозные праздники.

Сохранился и Пантеизм с шаманской обрядностью, а также промысловый культ, в частности до недавнего времени у восточных тувинцев проводился так называемый медвежий праздник.

Сохранял своё значение и культ гор.

В наиболее почитаемых местах, главным образом в горах, на перевалах, у целебных источников, устанавливали посвящённые духам-хозяевам местности алтари (оваа) из сложенных в кучи камней.

В верованиях тувинцев сохраняются остатки древнего семейно-родового культа, который проявляется главным образом в почитании домашнего очага.

Ещё по переписи 1931 года, на 65 тыс. тувинцев приходилось 725 шаманов (мужчин и женщин).

В тувинском шаманизме сохранялись многие весьма древние черты, в особенности в мифологии, культовой практике и атрибутике, в частности в представлении о трёхчастном членении мира.

Фольклор

Бережно сохраняется у тувинцев и фольклор: легенды, предания, сказки, песни, пословицы и поговорки, загадки.

Сказки (тоол) рассказываются обычно только после захода солнца.

В них доминируют фантастические сюжеты и животные в качестве персонажей.

Предания, как правило, имеют в своей основе подлинные исторические факты.

Широко распространены лирические песни (ыр), которые нередко сопровождаются игрой на музыкальных инструментах: мужской дудке (шоор), деревянном или железном варгане, на котором импровизируют женщины и подростки.

Традиционные музыкальные инструменты скотоводов - двухструнный смычковый инструмент игил и чадаган, струнный щипковый инструмент с 4-8 струнами и корытообразным корпусом.

Музыкальное народное творчество представлено многочисленными песнями, частушками.

Особое место в тувинской музыкальной культуре занимает хоомей - горловое пение, в котором обычно выделяют четыре разновидности и соответствующие им четыре мелодических стиля.

Сегодня искусство хоомей получило широкое признание в России и за рубежом. Большой популярностью пользуются современные тувинские ансамбли «Саян» и «Хун-Хурту».

Праздники

Существовало несколько видов традиционных праздников.

Это новогодний праздник - шагаа, общинные праздники обработки шерсти и изготовления войлока, семейно-бытовые - свадебный цикл, рождение ребенка, стрижка волос, религиозно-ламаистские - освящение жертвенного места, оросительного канала и другое.

Ни одно значительное событие в жизни общины или крупной административной единицы не проходило без спортивных состязаний - национальной борьбы (хуреш), конских скачек, стрельбы из лука, различных игр

Календарь

Календарь, которым пользовалось население Тувы в кыргызское время, был основан, так же, как и у древних тюрков, н а 12-летнем «животном» цикле.

Интересно отметить, что он сохранился у тувинцев до настоящего времени. Годы в календаре именовались по названиям двенадцати животных, расположенных в строго установленном порядке.

При этом год под знаком «цзы» называли годом мыши, под знаком «сюй» - годом собаки, под знаком «инь» - годом тигра.

Жители, говоря о начале года, называли его «масши».

Месяц назывался «аи».

Три месяца составляли сезон, различались четыре времени года: весна, лето, осень, зима.

Источники специально подчеркивают сходство системы летосчисления с уйгурской.

Существование солнечного календаря с 12-летним циклом не мешало внутригодичным подсчётам согласно лунному календарю: хлеб сеяли в третьей, а урожай убирали в восьмой и девятой луне, т.е. в апреле и сентябре - октябре.

Традиционная одежда

Традиционную одежду, включая обувь, изготовляли из шкур и кож, преимущественно домашних, а также диких животных, из различных тканей и войлока.

Распространены были такие ткани, как бязь, далемба, чесуча, а также плис - хлопчатобумажный бархат.

Одежда подразделялась на весенне-летнюю м осенне-зимнюю.

Она различалась и по назначению: повседневную, промысловую, культовую, праздничную, спортивную.

Наплечная одежда была туникообразной распашной.

Характерной чертой верхней одежды - халата - был ступенчатый вырез в верхней части левой полы и длинные рукава с обшлагами, опускавшимися ниже кистей рук.

Излюбленные цвета ткани - фиолетовый, синий, желтый, красный, зелёный.

Зимой носили длиннополые шубы с застёжкой на правом боку и стоячим воротником, к-рую иногда покрывали цветной тканью.

Весной и осенью носили шубы из овчины с коротко подстриженной шерстью.

Летней одеждой служил длиннополый матерчатый халат.

Как зимнюю праздничную одежду использовали малоношеную шубу из шкур подросших ягнят, покрытую цветной тканью, нередко шёлковой.

Летом это был халат, сшитый из цветной ткани (предпочтительно синей или вишнёвой).

Полы, ворот, обшлага обшивали несколькими рядами полосок цветной ткани различных цветов, а воротник прошивали таким образом, чтобы швы образовывали ромбичные клетки, меандр, зигзаг или волнистые линии.

Промысловая одежда была того же кроя, но более лёгкой и короткой.

В непогоду надевали дождевики либо из тонкого войлока, либо из сукна.

Одежда вост. Тувинцев-оленеводов имела ряд существенных особенностей.

Летом излюбленной наплечной одеждой служил хаш тон, который выкраивали из изношенных оленьих шкур или осенней косульей ровдуги.

Он имел прямой покрой, расширявшийся в подоле, прямые рукава с глубокими прямоугольными проймами.

Существовал и другой покрой - стан выкраивали из одной цельной шкуры, перекинутой через голову и как бы обернутой вокруг туловища.

Головные уборы капорообразного покроя шили из шкур с голов диких животных.

Иногда пользовались головными уборами, сшитыми из утиной кожи и перьев.

Поздней осенью и зимой пользовались камусовыми унтами мехом наружу (бышкак идик). Оленеводы, находясь на промысле, опоясывали одежду узким ремнём из кожи косули с копытцами на его концах.

Нижняя одежда как западных, так и вост. тувинцев состояла из рубашки и коротких штанов - натазников.

Летние штаны шили из ткани или ровдуги, а зимние - из шкур домашних и диких животных, реже из ткани.

Одним из наиболее распространенных головных уборов мужчин и женщин была овчинная шапка с широким куполообразным верхом с наушниками, к-рые завязывались на затылке, и назатыльником, прикрывавшим шею.

Носили также просторные войлочные капюшоны с удлиненным выступом, опускавшимся на затылок.

Шили также шапки из овчины, шкуры рыси или ягнёнка, к-рые имели высокую тулью, обшитую цветной тканью.

Тулью охватывали стоячие, разрезанные сзади поля, также покрытые мехом, обычно чёрного цвета. К верхней части шапки пришивали шишечку в виде плетёного узла.

От неё вниз опускалось несколько красных лент.

Носили также меховые капоры.

Своеобразными были женские свадебные головные уборы.

Один из них состоял из округлой шапочки, прикрывавшей голову, и широкого платка, опускавшегося на спину и плечи.

Существовала также специальная свадебная накидка на голову и плечи.

Женскими украшениями служили перстни, кольца, серьги, а также орнаментированные чеканкой серебряные браслеты.

Очень ценились накосные серебряные украшения в виде пластинки, декорированной гравировкой, чеканкой, драгоценными камнями.

К ним подвешивали 3-5 ниток бус и чёрные пучки нитей.

Как женщины, так и мужчины носили косы.

Мужчины переднюю, часть головы брили, а оставшиеся волосы заплетали в одну косу (отдельные старики носили косы еще в 1950-е гг.).

Обувь носили в основном двух типов.

Кожаные сапоги кадыг идик с характерным загнутым и заострённым мысом, многослойной войлочно-кожаной подошвой.

Голенища выкраивали из сыромятной кожи крупного рогатого скота.

Праздничные сапоги нередко декорировали цветными аппликациями.

В отличие от кадыг идиков, покрой мягких сапог чымчак идик имел мягкую подошву из кожи коровы без загиба мыса и голенища из обработанной кожи домашней козы.

Зимой носили в сапогах войлочные чулки (ук) с вшитыми подошвами.

Верхнюю часть чулок украшали орнаментальными вышивками

История

Общий уровень культуры племён тюкю и наиболее развитых племен теле (уйгуры), исторических предков тувинцев, был довольно высоким для того времени, о чём свидетельствует наличие у них древнейшей рунической письменности и общего для всех тюркоязычных племён письменногo языка.

В 1207 году монгольские войска под командованием Джучи (1228-1241), старшего сына Чингисхана, покорили лесные народы, жившие в Южной Сибири от Байкала до Хубсугула, от Убсу-Нура до Минусинской котловины. Это было множество племён, названия которых зафиксированы в «Сокровенном сказании монголов».

Тувиноведы, в частности Н. А. Сердобов и Б. И. Татаринцев, обратили внимание на встречающиеся в «Сокровенном сказании монголов» этнонимы «оорцог», «ойин» или «хойин» («лесной»).

В этнонимах «ойин иргэн» (лесные обитатели), «ойин урянкат» (лесные урянхаты), пожалуй, можно видеть отражение взаимодействия различных племён, в результате чего образовалась тувинская народность.

Потомки курыкан и дубо, проживавшие в Прибайкалье, под напором чингисхановских войск ушли на север, сложились в якутский народ, который называет себя «урянхай-саха», в то время как выделившийся со временем из лесных племён тувинский народ именовался вплоть до 1920-х годов урянхайцами, а тувинская земля - Урянхайским краем.

Проживавшие на востоке Тувы тумат-монголы (түмэд), чрезвычайно воинственное племя, первыми в 1217 году восстали против монголов, отчаянно дрались с большой армией, посланной Чингисханом.

Во время одной из битв был убит опытный полководец Борагул-нойон.

После расправы с восставшими в 1218 году монгольские сборщики дани потребовали для своих правителей туматских девушек, что глубоко оскорбило туматов.

Вновь вспыхнуло восстание, которое было под­держано енисейскими кыргызами, отказавшимися дать монгольскому командованию войска.

Для подавления восстания, охватившего почти всю территорию Тувы, Минусинской котловины и Алтая, Чингисханом была послана большая армия во главе с Джучи.

Передовые части армии возглавлял многоопытный Буха-нойон.

Войска Джучи, жестоко подавляя восставших, покорили кыргызов, ханьхасов, теляньу, родовые группы хоин и иргэн, лесные племена урасутов, теленгутов, куштеми, обитавших по лесам страны кыргызов, и кем-кемджиутов.

После упадка Найманского ханства некоторые найманы ушли на запад, в степи современного Казахстана, и тувинцы пришли в нынешнею Монголию.

Распад Монгольской империи в начале ХVII века привёл к образованию нескольких ханств.

Земли к северу от Кобдо вплоть до Саян, а затем от Алтая на западе до Хубсугула на востоке принадлежали тувинским племенам, находившимся в составе западно-монгольского Ойратского ханства.

Тувинские племена, находившиеся под владычеством хотогойтских Алтан-ханов, кочевали не только на территории современной Тувы, но и южнее, вплоть до Кобдо, и восточнее - до озера Хубсугул.

После победы маньчжурских войск над джунгарами тувинские племена раздробились и вошли в состав различных государств.

Основная часть их осталась в Джунгарии, неся воинскую повинность; например, в 1716 году тувинские войска в составе армии джунгаров участвовали в рейде в Тибет.

Пограничный режим в районе Тувы окончательно определился в результате разгрома и уничтожения Джунгарского ханства в 1755-1766 годах войсками Цинской империи, вследствие чего Тува подпала под власть китайского (маньжчурского) императора.

Маньчжурские власти ввели в Туве в 1760 году военно-административную систему управления, в которую включались хошуны (удельные княжества), сумоны и арбаны.

Сумон и арбан состояли из аратских хозяйств, которые должны были содержать, соответственно, 150 и 10 конников в полной боевой экипировке.

Арбаны объединялись в сумоны (роты), cумоны - в дзаланы (полки); хошун представлял собой дивизию или корпус.

При господстве монгольских ханов тувинские племена управлялись посредством степногo права, официальными сводами котоpoгo являлись «Их цаас» Чингисхана, «Монголо-ойратские законы» 1640 года и «Халха Джирум» (Закон Халхи) 1709 года.

Маньчжуры, с учётом старомонгольских законов, ввели свод постановлений и законов, относящихся ко всем племенам, вошедшим в состав империи богдыхана, - «Уложение палаты внешних сношений», изданное в 1789 году, затем дополненное в 1817 году на маньчжурском, монгольском и китайском языках.

Этот свод подтверждал наследственное право Beрховногo собственника, императора Цинской династии, на землю Тувы и подданство ему тувинцев, наделял ханов и нойонов Монголии, и Тувы правом совладения Тувой.

Пекинский договор 1860 года предоставил царской России право вести в Северо-Западной Монголии и Урянхайском крае беспрепятственную беспошлинную торговлю и тем самым положил конец изоляции Тувы от остального мира.

Торговцы получили право ездить в Китай, Монголию, и свободно продавать, покупать и обменивать там разного рода товары, для русских купцов открылся широкий доступ в Туву.

Русские купцы, начавшие свою деятельность в Туве с 1863 года, до конца XIX века безраздельно овладели местным рынком, где вели неэквивалентную натуральную, часто долговую торговлю с возрастающими процентами в зависимости от просрочки уплаты долгов за выданные в кредит товары.

Скупщики открыто грабили весьма наивных в торговых делах тувинцев, часто прибегая при взыскании долгов к услугам тувинских чиновников, находившихся у них в долгу, спаиваемых и одариваемых ими же.

По подсчетам В. И. Дулова, тувинцы ежегодно продавали 10-15 % своего скота.

Потянувшийся вслед за торговцами поток русских крестьянских переселенцев имел положительное значение в хозяйственном развитии края, существенно повлиял на развитие социальных отношений.

Переселенцы на Бий-Хеме, Улуг-Хеме, Каа-Хеме , Хемчике и вдоль северного Танну-Ола ипостроили более 20 посёлков, деревень и хуторов, освоили тысячи десятин поливных, богарных и иных земель, где выращивалось продовольственное и товарное зерно, велось доходное скотоводческое и мараловодческое хозяйство.

Русские населённые пункты размещались там, где имелись тучные поливные и богарные земли, соседствующие с тайгой.

Эти земли приобретались иногда путём захвата, иногда сделки между богатым переселенцем и тувинским чиновником.

Поощряемая российскими властями политика создания переселенческогo фонда путём вытеснения тувинцев с их земель вызвала впоследствии острые противоречия между переселенцами и местным насе­лением, отвечавшим на случаи обезземеливания их русскими властями массовой потравой хлебов и сенокосов, кражами и угонами скота.

Попытки властей разобраться в причинах этих явлений и положить им конец ещё более разжигали вражду, так как при рассмотрении жалоб допускалось явное завышение в оценке потерь от потравы и угона, и столь же крупные обсчёты при взыскании стоимости причинённого ущерба в пользу пострадавших.

Китайские купцы, появившиеся в крае, затмили дурную славу русских торговцев и даже оттеснили их на задний план.

Пользуясь правительственным покровительством, а также поддержкой иностранного капитала (английского, американскогo), китайские торговцы быстро овладели тувинским рынком, потеснив русскую торговлю.

За короткое время посредством неслыханного надувательства, ростовщичества и внешнеэкономического принуждения они присвоили огромное количество скота и многих продуктов аратскогo хозяйства, способствовали массовому разорению аратов, деградации экономики Тувы, чем ускорили падение режима Цинов в крае.

В период китайского господства разрозненные, экономически и политически слабо связанные между собой родственно-язычные племена, ранее кочевавшие на пространствах от Алтая до Хубсугула, Минусинской котловины до Больших озёр и бассейна реки Ховда Северо-Западной Монголии, сосредоточились на современной территории Тувы, за исключением районов Больших озёр и Прихубсугулья, образовав тувинскую народность, имеющую самобытную культуру на основе единого тувинского языка.

Проникший в Туву в XIII-XIV веках тибетский буддизм при маньчжурах глубоко пустил свои корни в тувинскую почву, сросшись с тувинским шаманизмом, представляющим собой систему древних религиозных верований, в основе которой лежит вера в добрых и злых духов, окружающих человека, населяющих горы, долины леса и воды, небесную сферу и подземный мир, влияющий на жизнь и судьбу каждого человека.

Пожалуй, как нигде, в Туве сложился своего рода симбиоз буддизма и Пантеизма.

Буддийская церковь не стала применять метод насильственного уничтожения Пантеизма; наоборот, она, проявляя терпимость к древним верованиям и обрядам тувинцев, причислила к буддийским Духам добрых и злых небесных Духов, хозяев-духов рек, гор и лесов.

К новогоднему местному празднику «шагаа» буддийские ламы приурочила свой «праздник 16 чудес Будды», во время которого, как и прежде, совершались языческие обряды жертвоприношения.

Моление духам-хранителям предшествовало молениям в честь высших буддийских божеств.

В конце XIX века Россия и её сосед Китай, представлявший собой полуколонию западных держав, были озабочены судьбами сопредельных территорий, приобретенных ими ещё в ХVIII веке военным или мирным путём.

В начале ХХ века в российских деловых кругах был поставлен вопрос о принадлежности Урянхайского края, имеющего исключительно важное для России стратегическое значение.

С 1903 по 1911 год обстоятельно изучали Урянхай и сопредельные территории военно-разведывательные и научные экспедиции, возглавляемые В. Поповым, Ю. Кушелевым, А. Барановым, В. Родевичем.

После Монгольской национальной революции 1911 года тувинское общество разделилось на три группы: некоторые поддержали независимость, другие предложили войти в состав Монголии, остальные - войти в состав России.

В январе 1912 года амбын-нойон первым обратился к российскому императору с просьбой о покровительстве, затем к нему присоединились хемчикский камбы-лама Лопсан-Чамзы, нойон Буян-Бадыргы, а затем и другие правители хошунов.

Однако царские власти, боясь осложнения отношений с Китаем и европейскими партнёрами, промедлили с решением вопроса и только 17 апреля 1914 года объявили высочайшую волю царя - взять под своё покровительство Урянхайский край.

Отношения трёх государств (России, Монголии и Китая) в связи с Урянхайским вопросом сплелись в новый узел противоречий, определивших для тувинского народа извилистый путь к свободе и национальной независимости, потребовавший в дальнейшем немало жертв и упорства .

14 августа 1921 года была провозглашена Народная Республика Танну-Тува. С 1926 года она стала называться Тувинской Народной Республикой.

13 октября 1944 года республика была присоединена к СССР и включена в РСФСР как автономная область, в 1961 году была преобразована в Тувинскую АССР, с 1991 - Республика Тува, с 1993 - Республика Тыва.

Национальная кухня

Многие блюда схожи с блюдами центральноазиатских и монгольской кухонь.

Западно-тувинские традиции питания основывались на продуктах кочевого скотоводческого х-ва, сочетавшегося с земледелием,

В состоятельных семьях значительную часть года питались молочными продуктами и в меньшей мере мясными.

Использовали также растительную пищу, главным образом просо и ячмень, дикорастущие.

Рыбу потребляли лишь бедняки.

Ели варёное мясо домашних и диких животных, наиболее излюбленными блюдами были баранина и конина.

В пищу шло не только мясо, но и субпродукты, а также кровь домашних животных.

Молоко потребляли лишь кипячёным, притом почти только в виде кисломолочных продуктов.

Они преобладали в питании в весенне-летний период.

В зимнее время их роль резко снижалась.

Пользовались молоком крупного и мелкого рогатого скота, лошадей, верблюдов.

Из кобыльего молока готовили кумыс.

В пищевом рационе важную роль в зимнее время играли заготовленные впрок масло и сухой сыр (курут).

Путём перегонки снятого сквашенного молока получали молочную «водку» - араку.

Важную роль в питании играл чай, который пили подсоленным и с молоком.

Охотники-оленеводы вост. Тувы питались преимущественно мясом добытых диких копытных.

Домашних оленей, как правило, не забивали.

Оленье молоко пили главным образом с чаем.

Растительные продукты также расходовали очень экономно, готовя из зерна или муки пищу лишь один раз в день.

Сушённые на огне луковицы сараны ели с чаем, из толчёных варили густой кашеобразный суп.

Из мяса делали шашлык, мясную и кровяную колбасу.

Из молока готовили пресный быштак и острокислый сыр аржи, масло, жирные пенки, сметану, кисломолочные напитки - хойтпак и тарак, кумыс, молочную водку.

Хлебом не пользовались, вместо него употребляли далган - муку, изготовленную из поджаренных зёрен ячменя или пшеницы, поджаренное толчёное просо.

Из муки приготовляли различные лепёшки, лапшу и пельмени.

Манчи (вареники)

Мука - 80 г, яйцо - 2/5 шт, вода - 30 г, баранина - 140 г, лук - 15 г, специи, соль.

Из муки, воды, яиц и соли замешивают крутое тесто, раскатывают лепешки.

Готовят фарш: баранину вместе с луком пропускают через мясорубку, добавляют воду, соль, перец и массу выбивают.

На середину каждой лепешки кладут фарш, края теста защипывают, придавая изделиям форму вареников, и отваривают их в бульоне.

Подают в бульоне, посыпав зелень.

Пова (изделие из теста)

Мука - 750 г, сметана - 200 г, молоко - 200 г, яйцо - 1 шт, комбижир - 150 г, сахар - 80 г, соль.

Из муки, сметаны, молока, яиц, сахара, соли, замешивают крутое тесто и ставят его на расстойку.

Через полчаса тесто раскатывают на тонкие удлиненные лепешки, каждую лепешку разрезают посредине, выворачивают бантиком и жарят во фритюре.

Согажа

Любимейшее блюдо тувинцев.

Нежную часть печенки поджаривают на углях, после чего режут и обматывают тонким сальником, нанизывают на шампуры, солят и дожаривают.

Едят в свежем виде.

Хан (колбаски)

Кровь, спущенную из туши свежезарезанного барана, смешивают с молоком (1:1), солью, перцем и мелко рубленым луком.

Полученной смесью наполняют обработанные тонкие кишки.

Завязав концы колбас узлами, отваривают хан в мясном бульоне, следя за тем, чтобы не переварить, затем вынимают, разрезают и подают.

Лапша тувинская

Мука - 35 г, яйцо - 1/4 шт, вода - 10 г, баранина (задняя и лопаточная часть) - 100 г, лук репчатый - 25 г, масло топленое - 15 г, соль.

В кипящий процеженный бульон из бараньих косточек кладут баранину, нарезанную мелкими кусочками.

Суп варят, пока мясо не станет мягким, и солят.

Из муки, топленого масла, яиц и соли замешивают крутое тесто, раскатывают его в пласт и нарезают лапшу длиной 15 - 20 см, шириной 1 см.

Лапшу закладывают в суп и доводят до готовности.

При подаче в тарелку кладут сырой репчатый лук.

Родственные народы

Туви́нцы (самоназвание - тыва , множ. число - тывалар ; устар. названия: сойоны , урянхайцы , танну-тувинцы , таннутувинцы ) - тюркский народ, коренное население Тывы (Тувы) .

Название

Название тувинского народа «тыва» упоминается в летописях Суйской (581-618 гг.) и Танской (618-907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо. Также название «туба» упоминается в 239-ом параграфе Сокровенного сказания монголов . В более ранний период они были известны под названием урянхайцы (XVII-XVIII вв), в более поздний (XIX- начало XX в.) - сойоты. По поводу других этнонимов - урянхи, уряихаты, урянхайцы, сояны, сойоны, сойоты - в целом можно утверждать, что такое название им дали соседние народы, а для самих тувинцев эти этнонимы нехарактерны. Тюрколог Н. А. Аристов заключает, что «урянхаи так называются монголами, сами же зовут себя туба или тува, как отуреченные самоеды северных склонов Алтая и Саянского хребта; именуют их также сойотами, соитами, сойонами». «Название урянхи дают этому народу монголы, а сами же себя зовут туба или тува» - пишет Г. Л. Потанин . Этническое название «тыва» было зафикиксированы в русских источниках 60-80 гг. XVII в. (История Тувы 2001:308) и сами тувинцы никогда не называли себя урянхайцами. Соянами называли и до сех пор называют тувинцев алтайцы и хакасы . Известно, что сойотами и урянхайцами ошибочно называли тувинцев монголы, а вслед за ними другие народы.

Примечательным событием является появление в русских документах самоназвания «тувинцы», которым именовали себя все Саянские племена. Наряду с ним употреблялось другое название - «сойоты », То есть по-монгольски «саянцы», «сойоны». Тождество этнонимов «тувинцы» и «сойоты» не подлежит никакому сомнению, поскольку, как справедливо утверждает Б. О. Долгих, этноним «тувинцы» образован из самоназвания и является общим для всех саянских племен. Не случайно именно на землях Прибайкалья, Хубсугула и Восточной Тувы , где кочевали в VI-VIII вв. ранние предки тувинцев - племена тубо, теленгиты, токуз-огузы, шивэи из конфедерации теле, русские встретились с племенами, называвшими себя тувинцами. Этноним «Тыва», фиксируется в русских документах г., свидетельствуя о существовании тувинской народности. Вполне возможно, что данное самоназвание бытовало в среде тувинских племен ещё задолго до появления русских землепроходцев у Байкала . Однако для полной консолидации тувинских племен ещё не было объективных условий.

Численность

Общая численность тувинцев - около 300 тыс. чел.

Численность по данным всесоюзных и всероссийских переписей (1959-2010)

	Перепись 1959 года	Перепись 1970 года	Перепись 1979 года	Перепись 1989 года	Перепись 2002 года	Перепись 2010 года
СССР	100 145	↗ 139 338	↗ 166 082	↗ 206 629
РСФСР /Российская Федерация в том числе в Тувинской АО / Тувинской АССР / Республике Тыве	99 864 97 996	↗ 139 013 ↗ 135 306	↗ 165 426 ↗ 161 888	↗ 206 160 ↗ 198 448	↗ 243 422 ↗ 235 313	↗ 263 934 ↗ 249 299

Культура тувинцев

Национальная одежда

Национальная одежда сейчас очень востребована в Тыве – носят на праздниках, на различных традиционных соревнованиях (хуреш, стрельба из лука, конные скачки, и т.д.), на конкурсах красоты и мужества, при получении дипломов, на свадьбах и в обычные дни.

Современную национальную одежду можно купить во всех крупных торговых центрах Кызыла, многие сами шьют.

Студенты за пределами Тывы постоянно проводят конкурсы красоты и мужества "Тажы биле Даңгына" (с тувинского "Принц и Принцесса" ) – красочное мероприятие студенческой жизни, где могут участвовать студенты из представителей всех народов Республики Тыва.

Этнические группы и родственные народы

Родо-племенное деление

Тувинцы Республики Тува

Тувинцы делятся на западных (горно-степные районы западной, центральной и южной Тувы), говорящих на центральном и западном диалектах тувинского языка, и восточных, известных как тувинцы-тоджинцы (горно-таёжная часть северо-восточной и юго-восточной Тувы), говорящих на северо-восточном и юго-восточном диалектах (тоджинском языке). Тоджинцы составляют около 5 % тувинцев.

Тофалары

Проживающие на территории Тофаларии - Нижнеудинского района Иркутской области тофалары , являются осколком тувинского народа, который остался в составе Российской империи после вхождения основной части Тывы в состав Китайской империи в 1757 г. Они испытали значительное административное и культурное (речевое и на уровне быта) влияние со стороны русских, вследствие своей малочисленности и оторванности от основной массы тувинцев .

Сойоты

Близкими тувинцам являются сойоты , проживающие в Окинском районе Бурятии . Сейчас сойоты монголизированы, но принимаются меры по возрождению сойотского языка, близкого тувинскому .

Тувинцы в Монголии

Также тувинцами являются проживающие на территории Монголии урянхайцы-мончак и цаатаны .

Тувинцы-мончак

Тувинцы-мончак (урянхайцы-мончак) пришли в Монголию в середине 19 века с Тувы.

Цаатаны

Цаатаны проживают на северо-западе Монголии в Дархадской котловине. Преимущественно занимаются оленеводством . Живут в традиционных жилищах - урц (чум) - круглый год.

Тувинцы в Китае

Следует заметить, что преобладание в антропологическом типе местных жителей монголоидных черт исследователи связывают именно с периодом вторжения в Туву III веке до н. э. хуннов , которые постепенно смешавшись с местным населением, повлияли не только на язык, но и внешний облик последних .

Главное влияние на этногенез тувинцев оказали тюркские племена, расселившиеся в тувинских степях. В середине VIII века тюркоязычные уйгуры , создавшие в Центральной Азии мощный племенной союз, Уйгурский каганат , сокрушили Тюркский каганат , завоевав его территории, включая Туву. Часть уйгурских племён, постепенно смешавшись с местными племенами, оказала решающее влияние на формирование их языка . Потомки уйгуров-завоевателей жили в западной Туве вплоть до XX века (возможно, к ним относятся некоторые родовые группы, ныне населяющие юго-восточную и северо-западную Туву). Енисейские кыргызы , населявшие Минусинскую котловину , в IX веке подчинили уйгуров . Позднее проникшие в Туву племена кыргызов полностью ассимилировались в среде местного населения.

О принадлежности тубинцев в прошлом к самодийскоязычной группе народов свидетельствует сам этноним «туба». Георги , конечно, неправ, полагая, что тубинцы получили своё наименование от названия реки Тубы . Напротив, река эта получила название Тубы от русских именно потому, что по ней жили тубинцы. Известно, что раньше, в XVII веке, эта река именовалась Упсой. Этноним «туба» является не случайным, а, напротив, древним этническим термином, который впервые стал известен ещё по китайским летописным хроникам в форме «дубо» и в V веке в летописи Вэйской династии он встречается в качестве названия одного из поколений гаогюйцев-теле. В летописи Танской династии (618-907) это поколение Дубо отнесено к древним тюркам-тугю, причём к «лыжным тугю», к лесным обитателям, являвшимся восточными соседями хагясов китайских летописей, которых принято отождествлять с древними енисейскими киргизами . Приведём это место по уточнённому переводу: "Реки все текут на северо-восток. Пройдя это государство, соединяются, и на севере входят в море (то есть озеро Косогол , как и отмечает переводчик Иакинф). На востоке достигают (говорится о путешественнике) трёх поколений цзюэ Мума (мума значит буквально: деревянные лошади, то есть лыжи) или лыжных тупо; называются Дубо, Милегэ и Эчжн. Их старшины все являются Ся-цзинь (Гиегины в транскрипции Иакинфа). «Берёзовую корою покрываются дома. Много хороших лошадей. Обычно ездят на деревянных лошадях (мума), бегая по льду. Досками подпирают (подставляют) ноги; если на кривое дерево (палку) упереть подмышку, то внезапно с силою устремляются на 100 шагов». Летопись сохранила краткое, но выразительное описание быта Дубо: «Разделялось на три аймака, из коих каждый управлялся своим начальником. Они не знали годовых времён (не имели календаря): жили в шалашах из травы; ни скотоводства, ни землепашества не имели. У них много сараны : собирали её коренья и приготовляли из них кашу. Ловили рыбу, птиц, зверей и употребляли в пищу. Одевались в соболье и оленье платья, а бедные делали одежду из птичьих перьев. При свадьбах богатые давали лошадь, а бедные приносили оленьи кожи и саранные коренья» и т. д. Из этого описания видно, что этноним Дубо относился к таёжным охотничьим племенам, зависимым от тупо, бывшим у них на положении киштьшов. Быт древних Дубо до деталей сходен с бытом охотников-звероловов самодийскоязычных племён Саяно-Алтайского нагорья XVII-XIX веков, разводивших и верхового оленя . Характерно, что именно у таких по образу хозяйства и жизни охотничьих племён горной тайги Саяно-Алтайского нагорья сохранился в качестве самоназвания этноним Дубо в форме «туба». Напомним, что термином «туба» называют себя карагасы -охотники-оленеводы и потребители сараны, затем северо-восточные тувинцы, среди которых особенно тоджинцы являются охотниками-оленеводами и собирателями сараны и северные алтайцы - туба кижи или тубалар - охотники и звероловы.

Общий уровень культуры племён тюкю и наиболее развитых племен теле (уйгуры), этих ранних исторических предков тувинцев, был довольно высоким для тогo времени, о чём свидетельствует наличие у них рунической письменности и общего для всех тюркоязычных племён письменногo языка.

Культура и быт населения Тувы в рассматриваемый период имели общность форм с соседними племенами и народами. Многие их черты сохранились с того времени на протяжении нескольких веков вплоть до нынешнего времени, отражая генетическую связь и преемственность культуры и быта тувинцев с их далёкими историческими предками. Это, например, шаманство , календарь с 12-летним животным циклом, сохранившиеся доселе обычаи, а также целый ряд географических названий древнетюркскогo происхождения и т. д. Вряд ли приходится сомневаться в том, что древнетюркские черты культуры и быта современных тувинцев связаны с непрерывным участием их предков в этногенетических процессах в историческом взаимодействии племён, образовавших тувинскую народность.

Проживавшие на востоке Тувы тумат-монголы (түмэд), чрезвычайно воинственное племя, первыми в 1217 году восстали против монголов, отчаянно дрались с большой армией, посланной Чингисханом. Во время одной из битв был убит опытный полководец Борагул-нойон. После расправы с восставшими в 1218 году монгольские сборщики дани потребовали для своих правителей туматских девушек, что глубоко оскорбило туматов. Вновь вспыхнуло восстание, которое было под­держано енисейскими кыргызами , отказавшимися дать монгольскому командованию войска. Для подавления восстания, охватившего почти всю территорию Тувы, Минусинской котловины и Алтая, Чингисханом была послана большая армия во главе с Джучи. Передовые части армии возглавлял многоопытный Буха-нойон. Войска Джучи, жестоко подавляя восставших, покорили кыргызов, ханьхасов, теляньу, родовые группы хоин и иргэн, лесные племена урасутов, теленгутов, куштеми, обитавших по лесам страны кыргызов, и кем-кемджиутов.

XVII - XVIII века

Тувинские племена, находившиеся под владычеством хотогойтских Алтан-ханов , кочевали не только на территории современной Тувы, но и южнее, вплоть до Кобдо, и восточнее - до озера Хубсугул.

После победы маньчжурских войск над джунгарами тувинские племена раздробились и вошли в состав различных государств. Основная часть их осталась в Джунгарии , неся воинскую повинность; например, в 1716 году тувинские войска в составе армии джунгаров участвовали в рейде в Тибет .

Проникший в Туву в XIII-XIV веках тибетский буддизм при маньчжурах глубоко пустил свои корни в тувинскую почву, сросшись с тувинским шаманизмом, представляющим собой систему древних религиозных верований, в основе которой лежит вера в добрых и злых духов, окружающих человека, населяющих горы, долины леса и воды, небесную сферу и подземный мир, влияющий на жизнь и судьбу каждого человека. Пожалуй, как нигде, в Туве сложился своего рода симбиоз буддизма и шаманизма. Буддийская церковь не стала применять метод насильственного уничтожения шаманизма; наоборот, она, проявляя терпимость к древним верованиям и обрядам тувинцев, причислила к буддийским богам добрых и злых небесных божеств, хозяев-духов рек, гор и лесов. К новогоднему местному празднику «шагаа» буддийские ламы приурочила свой «праздник 16 чудес Будды», во время которого, как и прежде, совершались языческие обряды жертвоприношения. Моление духам-хранителям предшествовало молениям в честь высших буддийских божеств.

XX век

В конце XIX века Россия и её сосед Китай, представлявший собой полуколонию западных держав, были озабочены судьбами сопредельных территорий, приобретенных ими ещё в ХVIII веке военным или мирным путём.

В начале ХХ века в российских деловых кругах был поставлен вопрос о принадлежности Урянхайского края, имеющего исключительно важное для России стратегическое значение. С по 1911 год обстоятельно изучали Урянхай и сопредельные территории военно-разведывательные и научные экспедиции, возглавляемые В. Поповым, Ю. Кушелевым, А. Барановым, В. Родевичем.

Отношения трёх государств (России, Монголии и Китая) в связи с Урянхайским вопросом сплелись в новый узел противоречий, определивших для тувинского народа извилистый путь к свободе и национальной независимости, потребовавший в дальнейшем немало жертв и упорства .

Уровень образования

Перепись 2010 года показала, что уровень образования российских тувинцев намного ниже, чем в целом у населения РФ. По переписи 2010 года среди тувинцев лишь 9,4 % имели высшее или послевузовское образование (8078 человек из 85816 лиц тувинской национальности в возрасте 15 лет и старше, указавших уровень образования) . При этом среди жителей России всех национальностей доля лиц с высшим образованием в 2010 году составила 23,4 % (среди лиц в возрасте 15 лет и старше, указавших уровень образования) .

Материальная культура

Национальная кухня

Как и у многих народов, занимавшихся кочевым скотоводством, основу питания составляют блюда из мяса и молока. Деликатесными считаются блюда из субпродуктов баранины, самое известное блюдо - кровяная колбаса «Изиг-хан»(в переводе с тувинского - «горячая кровь»).

Также, среди национальных блюд тувинцев можно выделить: боорзак (мучной продукт в виде шарика), далган (в переводе «мука», лепёшка), второе значение «далган» (мука), тараа (крупа).

Музей Алдан-Маадыр

Национальный музей Республики Тыва

См. также

• Тувинский музыкально-драматический театр им. В. Кок-оола

Напишите отзыв о статье "Тувинцы"

Примечания

5. Народы России: энциклопедия/Гл.ред. В.А.Тишков - М. Большая Российская энциклопедия, 1994 ISBN 5-85270-082-7 Статья "Тувинцы" стр.337-342
6. Устар. назв. тувинцев, населявших Туву , в отличие от тувинцев, живших за её пределами.
9. Н. А. Аристов Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности. 1896
10. Григорий Николаевич Потанин «Очерки Северо-Западной Монголии» 1883
14. . .
15. . .
16. . .
17. . .
20. . vk.com. Проверено 14 августа 2016.
21. . www.pprt17.ru. Проверено 14 августа 2016.
26. Л.Жамсран. 1995
27. www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol4/pub-04-13.pdf С. 926
28. www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol3/pub-03-01.pdf С. 6

Литература

• Найдын Сарыглар. Тувинцы // Народы России. Атлас культур и религий. - М .: Дизайн. Информация. Картография , 2010. - 320 с. - ISBN 978-5-287-00718-8 .
• Тувинцы // Сибирь. Атлас Азиатской России. - М .: Топ-книга, Феория, Дизайн. Информация. Картография , 2007. - 664 с. - ISBN 5-287-00413-3 .
• // / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей; гл. ред. Р. Г. Рафиков ; редкол.: В. П. Кривоногов , Р. Д. Цокаев. - 2-е изд., перераб. и доп. - Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. - 224 с. - ISBN 978-5-98624-092-3 .

Более 10 млн человек От 1 до 10 млн человек От 500 тысяч до 1 млн человек От 200 тысяч до 500 тысяч человек От 100 тысяч до 200 тысяч человек От 30 тысяч до 100 тысяч человек От 10 тысяч до 30 тысяч человек

Отрывок, характеризующий Тувинцы

Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c"est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.

Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.

В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.

– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.

Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.

Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.

Тувинцы - это люди. Очень непохожие на нас, весьма своеобразные.
1.

Дикое племя, веками обираемое всеми пришлыми, от китайцев до русских. Наивные, как дети. Жестокие, как волки, потомки бесстрашных воинов. Ленивые, как мы. Ещё ленивее, чем русские, да. Деревенские ездили в столовую и закупали там варёные макароны целыми котлами, потому что лень варить самим. Не обрабатывают землю, потому что легче проедать пенсии и скудные зарплаты.
Очень много пьют. В пьяном состоянии не контролируют себя и легко могут зарезать. Ножи здесь у каждого второго. Вот этот валялся на улице, сломанный:

2.

Как говорят местные, зайдя на тувинскую свадьбу, никогда не знаешь, вернёшься ли живым. Доля истины в этом есть. Тува действительно занимает первое место в России по убийствам, и никакой Кавказ с ней сравниться не может. Беспричинные, плохо мотивированные, жестокие. Утром убийца, как правило, разводит руками и плохо помнит, что происходило. Гуляя по улицам Кызыла, я всматривался в лица людей и безоговорочно верил печальной статистике.
3.

Очень много людей бомжеватого вида. Когда не поймёшь - ещё в человечьем обличии, или уже хищный зверь, в поисках денег для очередной бутылки. Есть, разумеется, и вполне нормальные, обычные люди, как и везде, но именно в Туве понимаешь, как выглядит жопа России. Не по трещинам на фасадах домов и не по уличным помойкам. По выражению лиц.
4.


5.

Хочется немедленно уехать. Русские так и делали, в 90-х, когда вместе с ростом национального самосознания в руках тувинцев появились дубинки и ножи. Потом пришло отрезвление. Без России у тувинцев в 21-ом веке лишь один путь - в тотальную нищету и забвение. Или поглощение вездесущими китайцами и полная ассимиляция, исчезновение этноса. Китайцы, к слову, уже ведут в Туве активную деятельность, выкапывают редкоземельные металлы.
Единственное, что даёт надежду - продвинутая молодёжь. У неё есть ролики и Фейсбук. Возможно, она не захочет жить в сраном унылом говне, как это делают сейчас их родители.
6.


7.


8.

Кто-то из непременно уедет в цивилизацию, в прекрасный мир, в Абакан или даже Красноярск. Но кто-то останется, и непременно сделает так, чтобы в парке Кызыл-юрского периода появилось электричество и заработала карусель.
9.


10.

Новое поколение тувинцев узнает, что железная дорога - очень длинная и настоящая, а не десятиметровый аттракцион имени заезжего президента. Отличный паренёк по имени Чингиз получит образование, никого не зарежет, станет начальником станции ""Кызыл-Главная"" и не будет брать взяток. Совсем. Неслыханное нынче дело.

А пока у молодёжи своя жизнь в неуютных кызыльских дворах, у взрослых - своя.
11.


12.


13.

Над всеми ними летают огромные степные орлы. Описывают круги над городом, неторопливо и величаво. Так же неторопливо я расскажу о Кызыле, в следующем отрывке тувинских впечатлений.

Затерянные среди кольца Саянских гор тувинцы всегда ощущали обособленность и изолированность от мира. В древности в формировании народности участвовали монголы, тюрки, саксы, скифы. Результатом смешения культур оказалась самобытная тувинская народность, в жизни которой тесно переплелись буддизм, шаманизм, уникальное горловое пение и национальная борьба хуреш.

Название

Самоназвание народа «тыва» известно с ранних пор: первые упоминания встречаются в китайских летописях VI-VII веков, как «тупо», «дубо», «тубо». Название восходит к имени древнего тюркского племени туба, занявшего территорию современной Тувы в конце первого тысячелетия новой эры.
Соседние народы ошибочно именовали тувинцев сойотами и урянхайцами. Второй вариант распространен среди монголов. Сойотами, по аналогии с общим названием Саянских племен, тувинцев определяли хакасы и алтайцы, использующие экзоним по отношению к народности до сих пор.

Где живут и численность

Специалисты оценивают численность нации в 300 000 человек. Российская перепись 2010 года показала, что на территории страны проживает 263 934 тувинца. Большая часть - около 250 000 человек, находится на территории Республики Тыва, в исторической зоне обитания. Живут тувинцы и в других регионах России:

• Красноярский край - 2 939 чел.
• Иркутская область - 1 674 чел.
• Новосибирская область - 1 252 чел.
• Томская область - 983 чел.
• Хакасия - 936 чел.
• Бурятия - 909 чел.

В других государствах число тувинцев меньше из-за процессов длительной ассимиляции, однако существует ряд национальных диаспор, где сохраняются культурные и языковые традиции народа. Среди них:

• Аймаки Хувсгел, Ховд, Баян-Улгий в Монголии - порядка 5000 чел.
• Синьцзян-Уйгурский автономный район в Китае - порядка 3300 чел.

Язык

Подавляющее большинство представителей народности, 283 000 человек, знают родной язык, относящийся к тюркской ветви, саянской группе. На формирование языка значительное влияние оказали вторгнувшиеся в регион современного расположения Тувы уйгурские и кыргызские племена, смешавшиеся с тюркским населением.
В древние времена при переписке тувинцы пользовались монгольским языком, собственной письменности не существовало. Первый алфавит разработали в 1926 г. на основе русской графики, в 1930 г. его сменил латинский вариант. 1943 г. ознаменован появлением нового кириллического варианта алфавита, применяемого сегодня. В Республике Тыва национальный язык используется повсеместно в быту, культуре, СМИ. Распространены русский, монгольский.

История

Схожие генотипы тувинцев и американских индейцев указывают на наличие общих предков. Согласно исследованиям, древние племена, мигрировавшие из Восточной Сибири 15 000 лет назад, частично осели на территории Саянских гор. Часть пересекла ледовый перешеек в Северную Америку, положив начало развитию индейских племен.
Начало формирования тувинской народности приходится на конец первого тысячелетия нашей эры. Тогда на территории современной Тувы обитали разрозненные индоевропейские, самодийские, кетоязычные племена. Археологические находки доказывают связи со скифами, племенами Казахстана и Монголии, сакскими племенами.
К VIII веку регион находился под влиянием могущественного Тюркского каганата, который в конце столетия разбили тюркоязычные племена уйгурского происхождения, вторгнувшиеся на территорию Тувы, оказавшие влияние на этногенез и формирование национального языка. Столетие спустя тувинцев захватили енисейские кыргызы, быстро ассимилировавшиеся с местным населением.

Первичное формирование национальных особенностей завершилось в XIII-XIV веках, когда в регионе обосновался ряд монгольских племен, оказавших значительное влияние на внешность тувинцев. В этот же период тувинские племена находились под властью монгольских ханов: существует версия, что мать Чингисхана происходила из этой народности. Упадок Монгольской империи привел к появлению нескольких ханств: тувинские земли входили в состав Ойратского, а затем Джунгарского ханства. В 1755-1766 гг. регионом овладевают войска Цинской империи: тувинцы попадают под власть Маньчжурии. В этот период введена воинская повинность, укреплена феодальная организация общества, произведен раздел на административные территории.
С 1860 г. российским и китайским купцам разрешена беспрепятственная торговля на территории Тувы. Начинается активное освоение земель русскими переселенцами. Это положило конец изоляции Тувы, привело к появлению современных предметов быта, жилищ, одежды. Торговля с несведущими в деле тувинцами велась по завышенным ценам, что привело к резкому сокращению скота у населения.
В начале XX века между Россией, Монголией и Китаем начались политические споры относительно стратегически привлекательного Урянхайского края. В результате в 1912 г. тувинцы предпочли Россию, попросив у государства защиту и покровительство: в 1914 г. российский император включил край в состав страны.
1922 г. - образовано независимое государство Народная Республика Танну-Тува, или Тувинская Народная Республика. В годы Великой Отечественной войны тувинцы добровольцами уходили на фронт, где стали настоящей грозой вермахта. Привычные к ограничениям в быту, они отличались храбростью и отчаянно сражались. Народ отдал на нужды войны всех лошадей, отличавшихся особой выносливостью. А для комплектации союзных войск лыжами были вырублены уникальные, встречающиеся лишь в республике березы, отлично подходящие для этих целей.

Дальнейшая история народа неразрывно связана с Россией:

• 1944 г. - Тува вошла в состав СССР в качестве автономной области;
• 1961 г. - приобрела статус Тувинской АССР;
• 1991 г. - Республика Тува в составе России;
• 1993 г. - переименование в «Республика Тыва».

Внешность

В процессе формирования внешности народности участвовали тюркские, индоевропейские, монгольские, кетские племена, саксы и скифы. Жителей Тывы относят к североазиатской расе, точнее - монголоидному центрально-азиатскому типу.
Отличительные особенности внешности:

• средний рост;
• атлетическая или худощавая фигура;
• черные жесткие волосы;
• темные глаза с эпикантусом;
• слабая растительность на лице и теле;
• широкое и высокое лицо;
• слабо выступающий нос.

Кочевой образ жизни сделал тувинцев сильными, выносливыми, проворными. Народ отличался храбростью, вспыльчивым характером, чувством собственного достоинства. И по сей день ментальность отличается склонностью к обособлению народа, чья страна затеряна среди отрогов Саян, скрытая от других регионов и наций.

Одежда

Национальный костюм тувинцев разнообразен, богат яркими красками и декором. Одежду шили из покупных тканей, войлока собственного производства, выделанных шкур домашних и диких животных. Традиционная летняя одежда - халат монгольского кроя, длинный, запахивающийся направо, дополненный поясом. Одежда была однотонной - фиолетовой, зеленой, синей, красной, желтой. Верх наряда украшал стоячий воротник, собранный из разноцветных полос ткани.
В межсезонье носили короткие овечьи шубы мехом наружу, зимой заменяли длиннополыми, застегивающимися с правого бока. Обувь - сапоги из сыромятной кожи с вытянутыми и загнутыми вверх носками. Праздничные пары украшались аппликациями с геометрическими, растительными, анималистическими орнаментами. Зимой дополнительно надевали войлочные чулки.
Женщины ценили украшения, имея их вдоволь: тувинцы считались искусными ювелирами. Предпочитали кольца, перстни, браслеты с гравировками, массивные серьги. Металлические пластины, декорированные драгоценными камнями, вплетали в две косы. Мужчины переднюю часть головы обривали, из оставшихся волос собирали одну косу.

Непокрытая голова женщин не приветствовалась, обязательно носили платки, шляпы. Популярны были шестиклинные шапки, шляпы с высоким остроконечным верхом, отороченные по полям мехом. Замужние украшали их меховыми кистями, красными лентами. Узоры и вставки того же цвета крепились поверх костюма на грудь: считалось, что красные оттенки прогоняют злых духов.

Семейный уклад

До XX столетия тувинцы сохраняли пережитки родоплеменных отношений. Преобладали малые семьи из двух поколений, проживавшие в отдельных юртах в составе аала. Аальная община состояла из двух-трех родственных поколений, обычно рядом с юртой родителей свои жилища ставили выросшие сыновья. Таким составом кочевали, а летом объединялись с другими общинами по соседскому принципу.
Преобладающий тип семьи - моногамный, несколько жен имели богатые тувинцы, владеющие большими стадами. Брачный возраст девушек наступал в 15 лет, известны случаи замужества в 11-13 лет. Согласно традиции, свадьбу играть могли лишь на нечетном году жизни: 15, 17, 19 лет. Возраст жениха роли не играл, порой женили 10-12-летних мальчиков, искали невест и овдовевшие старики.
Практиковались свадьбы по сговору, заключавшемуся после исполнения ребенку 8-9 лет, случались «люлечные» свадьбы. По достижении невестой возраста деторождения, прибывали назначенные сваты с гостинцами: тканями, алкоголем, сладостями, мехами. Родные девушки принимали калым, в ответ закатывая пир длиной в сутки: итогом застолья считалось назначение даты свадьбы.

Второй визит сватов проходил вместе с женихом, остававшимся с невестой наедине: проверялась его «мужская сила». Это приводило к добрачным беременностям и родам, что у тувинцев не считалось позором. В день свадьбы невеста переезжала в аал жениха, где устраивали пир, длившийся сутки, вне зависимости от богатства и социального положения семьи.
Перед отъездом девушки из дома родители невесты готовили новую юрту, одежду, постельные принадлежности, кухонную утварь, выделяли скот. «Приданое» не переходило к семье жениха, а оставалось в собственности невесты до конца жизни: в новую юрту молодые переселялись сразу после свадьбы.
Отношения до брака не с нареченным карались лишь гневом отца: получившихся в результате таких союзов детей оставляли в семьях, воспитывали наряду с законнорожденными. Тувинцы стремились к многодетности: считалось, что родившая пятерых детей женщина автоматически получает место в лучшем мире. У народа не было чужих детей: сирот брали на попечение родственники, соседи.

Жизнь

По роду занятий и территориальному распределению тувинцы делились на восточных и западных.

1. Восточные тувинцы (тоджинцы) - оленеводы и охотники, кочевавшие в горной местности Восточных Саян. Охотились на пушных, копытных зверей: шкуры первых продавали, мясо и шкуры вторых использовали для шитья одежды, обустройства жилища, пищи.
2. Западные тувинцы - скотоводы, занимавшие равнинные и предгорные западные районы. Преобладающая деятельность - кочевое скотоводство, пасли яков, верблюдов, лошадей, овец. Во время летних стоянок занимались земледелием, сеяли ячмень и просо, прорывали искусственные каналы для орошения полей.

Большую роль играло собирательство кореньев, орехов, трав: запасы сараны доходили в аале до нескольких сот килограммов. Традиционный народный промысел - создание войлочных изделий: одежды, обуви, ковров, циновок, укрытий для юрт. Мужчины занимались кузнечным, столярным делом, женщины выделывали кожи, создавали берестяные изделия.

Жилище

Традиционное тувинское жилище - юрта, сложенная из решетчатых стенок-основ, скрепленных внутри обручем, образовывавшим окошко для выхода дыма. Основу покрывали войлоком, скрепленным веревками. Западные тувинцы устанавливали конические чумы, летом покрывавшиеся берестой, зимой - шкурами животных.
В центре тувинского жилища находился очаг: символ благополучия, наделяемый сакральным значением. Ежегодно шаманы устраивали обряды приветствия и кормления духа-огня в каждом доме. В повседневной жизни следить за очагом надлежало женщине, поскольку огонь имел в представлении тувинцев женскую природу и назывался От-ине: реальное воплощение женщины-хранительницы домашнего очага.
Правая половина юрты женская: здесь хранилась утварь, одежда, предметы быта. Слева располагались мужчины и предметы мужской зоны ответственности: войлок, оружие, столярные инструменты, орудия охоты, загона скота. Напротив входа оборудовали свободную зону для приема гостей. По бокам юрты размещали металлические сундуки с изысканной ковкой, на стены вешали кожаные мешки с запасами зерна, масла, чая.

Культура

Достояние тувинского народа - уникальное горловое пение хоомей. Мастерство исполнителей позволяет добиваться звуков разных тонов не движениями голосовых связок, а сокращениями диафрагмы: из-за постоянного давления на внутренние органы профессиональные певцы чаще других болеют, имеют меньшую продолжительность жизни.
Горловое пение зародилось благодаря окружающей обстановке: расположенные в пустынных полях юрты пронизывались звуками ветра и дождя, криками птиц, животных. Человеческий слух не способен различить диапазон звуков горлового пения полностью, однако доказано его влияние на подсознание, животных. Самым знаменитым хоомейжи называют монгольского война, известного как Соловей Разбойник, убивавшего громогласным свистом.

Религия

Традиционные верования тувинцев связаны с наделением окружающего мира духами: хранителями, помощниками, защитниками, карателями. Религия тесно связана с шаманизмом: шаманы были семейные и профессиональные, мужчины и женщины. В XIII-XIV столетии в регион проник буддизм из Тибета, он гармонично переплелся с национальными верованиями.
И сегодня в жизни общества важную роль играют шаманы и ламы. К шаманам ходят посоветоваться, узнать будущее, попросить исцеления или хорошей погоды в определенную дату. С момента прихода в регион ламы вполне терпимо относятся к проявлениям традиционных верований, включив ряд духов в пантеон, часть праздников в религиозный календарь.
В Тувинский Новый год Шагаа в буддийских храмах ночь напролет проходят богослужения с участием духовного лидера народа Кабы-ламы. Утром шаманы вместе с ламами проводят обряд Сан-сарылы, посвященный солнцу и огню. Ламы читают священные писания, а шаманы «кормят» огонь подношениями из сластей и мяса.

Тувинцы почитают и обожествляют солнце, а во время затмения встают на его защиту, так как думают, что светило борется с темными, злыми духами. В прошлом люди выбегали на улицу, начинали громко кричать, стрелять в небо из ружей, бить в железную посуду. Сегодня с помощью национальной ложки с девятью отверстиями тос-карак «окропляют небо», разбрызгивая вверх национальный соленый чай или молоко.

Традиции

Погребальные традиции также тесно связаны с культами солнца и огня: в прошлом покойников сжигали, а дома усопших окуривали ветками лиственницы. Позже умерших начали выносить далеко в тайгу: оставляли на земле, вокруг сооружая надгробие.
В последний путь тувинцев провожали аплодисментами: считалось, что громкие звуки отгоняют злых духов. Хлопанье в ладоши настолько ассоциировалось с похоронами, что детям запрещали хлопать во время игр, а если такое случалось, рисовали на ладошках защитные крестики.
Ежегодно в конце лета отмечается национальный тувинский праздник Наадым, ранее проводившихся для объединения родоплеменных связей, почитания духов предков. Сегодня на празднике возрождают национальные традиции народа. Среди обязательных элементов гуляний:

• Горловое пение;
• Национальная борьба хуреш. Борьба похожа на сумо, поэтому тувинцы не раз показывали себя отличными сумоистами. Самые знаменитые из них - Баткар Баасан и Аяс Монгуш;
• Конные скачки, где наездниками выступают дети с 3-5 лет;
• Стрельба из лука в мишень;
• Выставка изделий из войлока;
• Дегустация блюд национальной кухни;
• Красочное представление по мотивам истории народности.

Еда

Повседневный рацион тувинцев состоял из отварного мяса барана и молочных продуктов. После забоя от барана оставляли лишь шкуру, «рожки, да ножки». Мясо, внутренние органы и даже кровь использовали в пищу. Главным напитком, хорошо утоляющим жажду, считали соленый чай хан. Для приготовления в большой котел заливали молоко, кидали пару щепоток черного или зеленого чая, давали закипеть, солили, подливали растопленное масло.

Национальное тувинское блюдо - кровяная колбаса. В тщательно промытые бараньи внутренности заливали сцеженную кровь, из специй использовали соль и лук. Верх завязывали узлом и протыкали палкой, затем опускали заготовку в кипящую воду на несколько часов. По готовности нижнюю часть колбасы скармливали духу огня, верхнюю, с палочкой, относили главе рода. По традиции кусок колбасы или часть туши (для приготовления одного обеда) обязательно раздавали каждому члену аала.

Известные тувинцы

Самый известный тувинец - министр обороны России Сергей Шойгу. Интересно, что его настоящее имя Шойгу, а фамилия - родовое имя Кужугет. То есть при рождении будущий министр был Шойгу Кужугет: Сергеем он стал лишь в зрелом возрасте при получении документов.

Видео

Хакасия Хакасия :
936

Бурятия Бурятия :
909

Кемеровская область Кемеровская область :
721

Москва Москва :
682

Приморский край Приморский край :
630

Алтайский край Алтайский край :
539

Хабаровский край Хабаровский край :
398

Омская область Омская область :
347

Амурская область Амурская область :
313

Якутия Якутия :
204

Республика Алтай Республика Алтай :
158

Монголия Монголия :(перепись 2010 г.)тувинцы 5 169

Китай Китай :
4 000 (оценка 2000 г.) Язык тувинский , русский (в России), монгольский (в Монголии) Религия буддизм , шаманизм Родственные народы Саянская подгруппа

Туви́нцы (самоназвание - тыва , множ. число - тывалар ; устар. названия: сойоны , урянхайцы , танну-тувинцы , таннутувинцы ) - тюркский народ, коренное население Тывы (Тувы) .

Энциклопедичный YouTube

1 / 5

✪ Тувинцы (рассказывает Марат Сафаров)

✪ Тувинцы - элитный спецназ Чингис хана.

✪ Варвары Аттилы тувицы во время ВОВ. Первая союзница СССР не Англия а Тува.

✪ Тува и Тувинцы до присоединения России.

✪ Тувинцы и енисейские кыргызы яблоко раздора в вопросе границы между Китаем и России.

Субтитры

Название

Название тувинского народа «тыва» упоминается в летописях Суйской (581-618 гг.) и Танской (618-907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо . Также название «туба» упоминается в 239-ом параграфе Сокровенного сказания монголов . В более ранний период они были известны под названием урянхайцы (XVII-XVIII вв), в более поздний (XIX- начало XX в.) - сойоты . По поводу других этнонимов - урянхи, уряихаты, урянхайцы, сояны, сойоны, сойоты - в целом можно утверждать, что такое название им дали соседние народы, а для самих тувинцев эти этнонимы нехарактерны . Тюрколог Н. А. Аристов заключает, что «урянхаи так называются монголами, сами же зовут себя туба или тува, как отуреченные самоеды северных склонов Алтая и Саянского хребта; именуют их также сойотами, соитами, сойонами» . «Название урянхи дают этому народу монголы, а сами же себя зовут туба или тува» - пишет Г. Л. Потанин . Этническое название «тыва» было зафикиксированы в русских источниках 60-80 гг. XVII в. (История Тувы 2001:308) и сами тувинцы никогда не называли себя урянхайцами. Соянами называли и до сех пор называют тувинцев алтайцы и хакасы . Известно, что сойотами и урянхайцами ошибочно называли тувинцев монголы, а вслед за ними другие народы .

Примечательным событием является появление в русских документах самоназвания «тувинцы», которым именовали себя все Саянские племена. Наряду с ним употреблялось другое название - «сойоты », То есть по-монгольски «саянцы», «сойоны». Тождество этнонимов «тувинцы» и «сойоты» не подлежит никакому сомнению, поскольку, как справедливо утверждает Б. О. Долгих, этноним «тувинцы» образован из самоназвания и является общим для всех саянских племен. Не случайно именно на землях Прибайкалья, Хубсугула и Восточной Тувы , где кочевали в VI-VIII вв. ранние предки тувинцев - племена тубо, теленгиты, токуз-огузы, шивэи из конфедерации теле, русские встретились с племенами, называвшими себя тувинцами. Этноним «Тыва», фиксируется в русских документах г., свидетельствуя о существовании тувинской народности. Вполне возможно, что данное самоназвание бытовало в среде тувинских племен ещё задолго до появления русских землепроходцев у Байкала . Однако для полной консолидации тувинских племен ещё не было объективных условий.

Численность

Общая численность тувинцев - около 300 тыс. чел.

Численность по данным всесоюзных и всероссийских переписей (1959-2010)

	Перепись 1959 года	Перепись 1970 года	Перепись 1979 года	Перепись 1989 года	Перепись 2002 года	Перепись 2010 года
СССР	100 145	↗ 139 338	↗ 166 082	↗ 206 629
РСФСР /Российская Федерация в том числе в Тувинской АО / Тувинской АССР / Республике Тыве	99 864 97 996	↗ 139 013 ↗ 135 306	↗ 165 426 ↗ 161 888	↗ 206 160 ↗ 198 448	↗ 243 422 ↗ 235 313	↗ 263 934 ↗ 249 299

Культура тувинцев

Из культурной жизни в Тыве популярны:

• родной язык и литература – почти каждый прекрасно говорит на тувинском языке ;
• тувинское горловое пение – самые техничные мастера в Тыве, они поражают разнообразием всех стилей "хөөмея" : каргыраа, хөректээр, хөөмей, сыгыт, борбаңнадыр, эзеңгилээр, хову каргыраазы и т.д.;
• праздник животноводов "Наадым" – самое важное мероприятие в Тыве, проводится в конце лета;
• "Шагаа", новый год по лунному календарю, – праздник встречи нового года;
• борьба "Хүреш" – поэтому из Тывы столько чемпионов по вольной борьбе и сумо с мировым именем (многие борцы Хүреша – чемпионы Мира по сумо);
• конкурсы красоты "Даңгына" (среди девушек) и конкурсы мужества "Тажы" (среди парней);
• традиционная тувинская национальная одежда и её современные варианты;
• скачки на лошадях;
• шахматы (обычно шахматы с национальными фигурками);
• камнерезное искусство;
• почет к добровольцам Великой Отечественной Войны тувинцам-фронтовикам – сейчас в центре г. Кызыла строится памятник фронтовикам ВОВ тувинцам-добровольцам;
• традиционное бережное отношение к природе;
• традиционный уклад жизни;
• и т.д.

Борьба "Хуреш"

Тувинцы, где бы ни были, всегда борются – проводят соревнования среди парней по хурешу. В Тыве, благодаря работе ведущих борцов и Федерации национальной борьбы "Хуреш", в настоящее время ежемесячно проводятся соревнования республиканского уровня, где измеряются рейтинги и даются борцовские титулы. Главным из этих соревнований является турнир во время праздника Наадым, где все борцы поделены на 2 категории: до 18 лет включительно, 19 и старше.

Национальная одежда

Национальная одежда сейчас очень востребована в Тыве – носят на праздниках, на различных традиционных соревнованиях (хуреш, стрельба из лука, конные скачки, и т.д.), на конкурсах красоты и мужества, при получении дипломов, на свадьбах и в обычные дни.

Современную национальную одежду можно купить во всех крупных торговых центрах Кызыла, многие сами шьют.

Студенты за пределами Тывы постоянно проводят конкурсы красоты и мужества "Тажы биле Даңгына" (с тувинского "Принц и Принцесса" ) – красочное мероприятие студенческой жизни, где могут участвовать студенты из представителей всех народов Республики Тыва.

Этнические группы и родственные народы

Родо-племенное деление

Тувинцы Республики Тува

Тувинцы делятся на западных (горно-степные районы западной, центральной и южной Тувы), говорящих на центральном и западном диалектах тувинского языка, и восточных, известных как тувинцы-тоджинцы (горно-таёжная часть северо-восточной и юго-восточной Тувы), говорящих на северо-восточном и юго-восточном диалектах (тоджинском языке). Тоджинцы составляют около 5 % тувинцев.

Тофалары

Проживающие на территории Тофаларии - Нижнеудинского района Иркутской области тофалары , являются осколком тувинского народа, который остался в составе Российской империи после вхождения основной части Тывы в состав Китайской империи в 1757 г. Они испытали значительное административное и культурное (речевое и на уровне быта) влияние со стороны русских, вследствие своей малочисленности и оторванности от основной массы тувинцев .

Сойоты

Близкими тувинцам являются сойоты , проживающие в Окинском районе Бурятии . Сейчас сойоты монголизированы, но принимаются меры по возрождению сойотского языка, близкого тувинскому .

Тувинцы в Монголии

Также тувинцами являются проживающие на территории Монголии урянхайцы-мончак и цаатаны . В своей общей массе, тувинцы в Монголии проживают в Баян-Улэгейском районе, Увс, Сэлэнгэ и Ховдинском.

Тувинцы-мончак

Тувинцы-мончак (урянхайцы-мончак) пришли в Монголию в середине 19 века из Тувы.

Цаатаны

Цаатаны проживают на северо-западе Монголии в Дархадской котловине. Преимущественно занимаются оленеводством . Живут в традиционных жилищах - урц (чум) - круглый год.

Тувинцы в Китае

Следует заметить, что преобладание в антропологическом типе местных жителей монголоидных черт исследователи связывают именно с периодом вторжения в Туву III веке до н. э. хуннов , которые постепенно смешавшись с местным населением, повлияли не только на язык, но и внешний облик последних .

Главное влияние на этногенез тувинцев оказали тюркские племена, расселившиеся в тувинских степях. В середине VIII века тюркоязычные уйгуры , создавшие в Центральной Азии мощный племенной союз, Уйгурский каганат , сокрушили Тюркский каганат , завоевав его территории, включая Туву. Часть уйгурских племён, постепенно смешавшись с местными племенами, оказала решающее влияние на формирование их языка . Потомки уйгуров-завоевателей жили в западной Туве вплоть до XX века (возможно, к ним относятся некоторые родовые группы, ныне населяющие юго-восточную и северо-западную Туву). Енисейские кыргызы , населявшие Минусинскую котловину , в IX веке подчинили уйгуров . Позднее проникшие в Туву племена кыргызов полностью ассимилировались в среде местного населения.

О принадлежности тубинцев в прошлом к самодийскоязычной группе народов свидетельствует сам этноним «туба». Георги , конечно, неправ, полагая, что тубинцы получили своё наименование от названия реки Тубы . Напротив, река эта получила название Тубы от русских именно потому, что по ней жили тубинцы. Известно, что раньше, в XVII веке, эта река именовалась Упсой. Этноним «туба» является не случайным, а, напротив, древним этническим термином, который впервые стал известен ещё по китайским летописным хроникам в форме «дубо» и в V веке в летописи Вэйской династии он встречается в качестве названия одного из поколений гаогюйцев-теле. В летописи Танской династии (618-907) это поколение Дубо отнесено к древним тюркам-тугю, причём к «лыжным тугю», к лесным обитателям, являвшимся восточными соседями хагясов китайских летописей, которых принято отождествлять с древними енисейскими киргизами . Приведём это место по уточнённому переводу: "Реки все текут на северо-восток. Пройдя это государство, соединяются, и на севере входят в море (то есть озеро Косогол , как и отмечает переводчик Иакинф). На востоке достигают (говорится о путешественнике) трёх поколений цзюэ Мума (мума значит буквально: деревянные лошади, то есть лыжи) или лыжных тупо; называются Дубо, Милегэ и Эчжн. Их старшины все являются Ся-цзинь (Гиегины в транскрипции Иакинфа). «Берёзовую корою покрываются дома. Много хороших лошадей. Обычно ездят на деревянных лошадях (мума), бегая по льду. Досками подпирают (подставляют) ноги; если на кривое дерево (палку) упереть подмышку, то внезапно с силою устремляются на 100 шагов». Летопись сохранила краткое, но выразительное описание быта Дубо: «Разделялось на три аймака, из коих каждый управлялся своим начальником. Они не знали годовых времён (не имели календаря): жили в шалашах из травы; ни скотоводства, ни землепашества не имели. У них много сараны : собирали её коренья и приготовляли из них кашу. Ловили рыбу, птиц, зверей и употребляли в пищу. Одевались в соболье и оленье платья, а бедные делали одежду из птичьих перьев. При свадьбах богатые давали лошадь, а бедные приносили оленьи кожи и саранные коренья» и т. д. Из этого описания видно, что этноним Дубо относился к таёжным охотничьим племенам, зависимым от тупо, бывшим у них на положении киштьшов. Быт древних Дубо до деталей сходен с бытом охотников-звероловов самодийскоязычных племён Саяно-Алтайского нагорья XVII-XIX веков, разводивших и верхового оленя . Характерно, что именно у таких по образу хозяйства и жизни охотничьих племён горной тайги Саяно-Алтайского нагорья сохранился в качестве самоназвания этноним Дубо в форме «туба». Напомним, что термином «туба» называют себя карагасы -охотники-оленеводы и потребители сараны, затем северо-восточные тувинцы, среди которых особенно тоджинцы являются охотниками-оленеводами и собирателями сараны и северные алтайцы - туба кижи или тубалар - охотники и звероловы.

Общий уровень культуры племён тюкю и наиболее развитых племен теле (уйгуры), этих ранних исторических предков тувинцев, был довольно высоким для тогo времени, о чём свидетельствует наличие у них рунической письменности и общего для всех тюркоязычных племён письменногo языка.

Культура и быт населения Тувы в рассматриваемый период имели общность форм с соседними племенами и народами. Многие их черты сохранились с того времени на протяжении нескольких веков вплоть до нынешнего времени, отражая генетическую связь и преемственность культуры и быта тувинцев с их далёкими историческими предками. Это, например, шаманство , календарь с 12-летним животным циклом, сохранившиеся доселе обычаи, а также целый ряд географических названий древнетюркскогo происхождения и т. д. Вряд ли приходится сомневаться в том, что древнетюркские черты культуры и быта современных тувинцев связаны с непрерывным участием их предков в этногенетических процессах в историческом взаимодействии племён, образовавших тувинскую народность.

Проживавшие на востоке Тувы тумат-монголы (түмэд), чрезвычайно воинственное племя, первыми в 1217 году восстали против монголов, отчаянно дрались с большой армией, посланной Чингисханом. Во время одной из битв был убит опытный полководец Борагул-нойон. После расправы с восставшими в 1218 году монгольские сборщики дани потребовали для своих правителей туматских девушек, что глубоко оскорбило туматов. Вновь вспыхнуло восстание, которое было под­держано енисейскими кыргызами , отказавшимися дать монгольскому командованию войска. Для подавления восстания, охватившего почти всю территорию Тувы, Минусинской котловины и Алтая, Чингисханом была послана большая армия во главе с Джучи. Передовые части армии возглавлял многоопытный Буха-нойон. Войска Джучи, жестоко подавляя восставших, покорили кыргызов, ханьхасов, теляньу, родовые группы хоин и иргэн, лесные племена урасутов, теленгутов, куштеми, обитавших по лесам страны кыргызов, и кем-кемджиутов.

XVII - XVIII века

Тувинские племена, находившиеся под владычеством хотогойтских Алтан-ханов , кочевали не только на территории современной Тувы, но и южнее, вплоть до Кобдо, и восточнее - до озера Хубсугул.

После победы маньчжурских войск над джунгарами тувинские племена раздробились и вошли в состав различных государств. Основная часть их осталась в Джунгарии , неся воинскую повинность; например, в 1716 году тувинские войска в составе армии джунгаров участвовали в рейде в Тибет .

Проникший в Туву в XIII-XIV веках тибетский буддизм при маньчжурах глубоко пустил свои корни в тувинскую почву, сросшись с тувинским шаманизмом, представляющим собой систему древних религиозных верований, в основе которой лежит вера в добрых и злых духов, окружающих человека, населяющих горы, долины леса и воды, небесную сферу и подземный мир, влияющий на жизнь и судьбу каждого человека. Пожалуй, как нигде, в Туве сложился своего рода симбиоз буддизма и шаманизма. Буддийская церковь не стала применять метод насильственного уничтожения шаманизма; наоборот, она, проявляя терпимость к древним верованиям и обрядам тувинцев, причислила к буддийским богам добрых и злых небесных божеств, хозяев-духов рек, гор и лесов. К новогоднему местному празднику «шагаа» буддийские ламы приурочила свой «праздник 16 чудес Будды», во время которого, как и прежде, совершались языческие обряды жертвоприношения. Моление духам-хранителям предшествовало молениям в честь высших буддийских божеств.

XX век

В конце XIX века Россия и её сосед Китай, представлявший собой полуколонию западных держав, были озабочены судьбами сопредельных территорий, приобретенных ими ещё в ХVIII веке военным или мирным путём.

В начале ХХ века в российских деловых кругах был поставлен вопрос о принадлежности Урянхайского края, имеющего исключительно важное для России стратегическое значение. С по